Ценный свидетель (Часть 2) :: IMHOclub - Территория особых мнений

Лечебник истории

09.02.2020

Валерий Суси

Автор

Ценный свидетель (Часть 2)

Участники дискуссии:

5

16
Последняя реплика:

больше месяца назад

Валерий Суси, Юрий Васильевич Мартинович, Иван Киплинг, Анатолий Зайцев

Продолжение. Смотри ☞ Часть1

«Провинциальный фабрикант железных кроватей»

В начале 1935 года должен был состояться визит Саймона и Идена в Берлин для переговоров с Гитлером. Все было согласовано, и британские министры уже готовились к отъезду, как вдруг в феврале Гитлер открыто разорвал военные статьи Версальского договора и заявил, что отныне Германия будет вооружаться, не стесняемая никакими ограничениями.

Этот новый «прыжок» нацистского «фюрера» вызвал сильнейшее волнение в Англии и Франции. Визит британских министров в Берлин повис в воздухе. В английских правящих кругах началась острая борьба между сторонниками Антанты и сторонниками «умиротворения» агрессоров. Сторонники Антанты доказывали, что в создавшейся обстановке поездка британских министров в Берлин явится величайшим унижением для Англии и только еще больше разожжет аппетит Гитлера. Сторонники «умиротворения» отвечали, что чем реальнее опасность агрессии, тем более необходимо использование всех, даже самых незначительных мер и средств для целей сохранения мира.

В конечном счете пришли к компромиссу: Саймон и Иден едут в Берлин, а оттуда Иден продолжает путь в Москву для переговоров с Советским правительством.

Особенно большое место занимал тогда вопрос о так называемом Восточном Локарно (другими словами, Восточный пакт. В.С.). В то время в целях укрепления европейской безопасности французский министр иностранных дел Барту энергично пропагандировал проект пакта взаимопомощи между СССР, Польшей, Латвией, Эстонией, Литвой, Финляндией и Чехословакией. Франция должна была выступить в качестве гаранта Восточного Локарно, а СССР — в качестве гаранта Западного Локарно.

СССР сочувствовал плану Барту. Англия занимала неясную позицию. Ванситарт сообщил, что Англия выскажется за Восточное Локарно, если в него будет допущена Германия. Советский Союз и Франция приняли это условие. Тогда лондонское правительство выступило в пользу Восточного Локарно. Однако Германия, а за ней Польша отказались войти в проектируемое объединение. Тем самым был нанесен смертельный удар всему проекту.

Именно в этот период чемберленовцы выдвинули новый план для парирования германской угрозы, который в то время именовался концепцией «западной безопасности». Если в 1934 году правящие круги Англии всех толков и течений склонялись к возрождению Антанты эпохи первой мировой войны и видели именно в ней гарантию сохранения Британской империи, то теперь, в 1935 году, среди правящих кругов Англии стало все явственнее обнаруживаться расслоение между сторонниками «государственного интереса» и сторонниками «классовой ненависти».

Первые по-прежнему стремились к возрождению Антанты и, стало быть, к сближению между Англией и СССР. Вторые все больше увлекались игрой на другую лошадь.

Они рассуждали примерно так: «Для Британской империи опасны и гитлеровская Германия, и Советская Россия: надо столкнуть их между собой (тем более что фашисты и коммунисты ненавидят друг друга), а самим остаться в стороне; когда Германия и СССР хорошенько пустят друг другу кровь и в результате войны сильно ослабеют, настанет момент для выступления на сцену «запада», прежде всего Англии, — тогда «запад» продиктует Германии и СССР такой мир, который на долгое время, если не навсегда, обеспечит безопасность Британской империи и, возможно, ее мировую гегемонию».

Весной 1935 года я как-то завтракал с Черчиллем. Мой собеседник опять много говорил о гитлеровской опасности и при этом не стеснялся в выражениях.

— Что такое гитлеровская Германия? — восклицал Черчилль. — О, это страшная и опасная сила!.. Гитлеровская Германия — это огромная, научно организованная военная машина с полдюжиной американских гангстеров во главе. От них всего можно ожидать. Никто не знает точно, чего они хотят и что они будут делать завтра…. Какова их внешняя политика? Неизвестно… Я отнюдь не буду удивлен, если первый удар Гитлера обрушится не на СССР, ибо это довольно опасно, а на совсем другие страны.

Переходя затем к сторонникам «западной безопасности», Черчилль продолжал:

— Эти люди рассуждают так: все равно Германии где-то нужно драться, в какую-то сторону расширять свои владения — так пусть она лучше выкроит себе империю за счет государств, расположенных на востоке и юго-востоке Европы! Пусть она тешится Балканами или Украиной, но оставит Англию и Францию в покое. Такие рассуждения, конечно, сплошной идиотизм, но, к сожалению, они еще пользуются значительной популярностью в известных кругах консервативной партии.

Однако я твердо убежден, что победа в конечном счете останется не за сторонниками «западной безопасности», а за теми людьми, которые, подобно мне или Ванситарту, считают, что мир неделим и что Англия, Франция и СССР должны явиться костяком того оборонительного союза, который будет держать Германию в надлежащем страхе. Никаких уступок Гитлеру делать нельзя. Всякая уступка с нашей стороны будет истолкована как признак слабости и только окрылит Гитлера к повышению его требований.

Первым шагом в этом направлении явилась конференции в Стрезе, состоявшаяся в середине апреля 1935 года. Она обсуждала нарушение Германией военных статей Версальского договора. Присутствовали на конференции от Англии Макдональд и Саймон, от Франции — Фланден (премьер) и Лаваль (министр иностранных дел), от Италии — Муссолини и Сувич (заместитель министра иностранных дел).

Было вполне естественно, что Муссолини саботировал всякое резкое выступление против Гитлера, но и англичане, и французы также не обнаруживали желания ссориться с нацистским диктатором.

В итоге конференция в Стрезе, ограничившись академическим осуждением действий Гитлера, уклонилась от принятия каких-либо эффективных мер против его агрессивного шага. Этим она только поощрила «фюрера» к дальнейшему бегу в том же направлении. Более того, конференция в Стрезе (особенно Саймон и Макдональд) дала понять Муссолини, что Англия не будет мешать Италии в захвате Эфиопии, к чему последняя как раз тогда готовилась.

Следующим шагом в восстановлении позиций чемберленовцев явилась реконструкция английского правительства. В мае 1935 года исполнилось 25 лет со дня вступления на престол короля Георга V. В связи с этим юбилеем было устроено много торжеств, а также произведено много назначений.

Английское правительство сохранило свой прежний «национальный» характер, но во главе его теперь был поставлен реальный премьер прежнего правительства консерватор Болдуин, занимавший раньше пост заместителя премьера, а бывший декоративный премьер Макдональд стал его заместителем.

Новым министром иностранных дел был назначен Самуэль Хор. В середине 30-х годов Хор был одним из ближайших сторонников Чемберлена и горячим сторонником «западной безопасности».

Третьим шагом все в том же направлении явилось англо-германское морское соглашение, подписанное в июне 1935 года. Как известно, Версальский договор устанавливал очень жесткие ограничения для морских вооружений Германии. В феврале 1935 года Гитлер односторонним решением разорвал все военные статьи этого договора и приступил к гонке немецких вооружений на суше и на море. Конференция в Стрезе осудила (хотя и в мягкой форме) названные действия «фюрера».

И вот теперь, всего через два месяца после Стрезы, Англия официально признала право Германии на морские вооруженния, далеко выходившие за версальские рамки!

Это было столь вызывающим актом «умиротворения» агрессора, что накануне подписания соглашения даже Франция заявила Англии протест. Однако правительство Болдуина пренебрегло недовольством своего союзника и на следующий день, 18 июня, подписало названное соглашение. Оно предусматривало общее соотношение тоннажа военно-морского флота обеих стран, как 100 и 35, но с тем, что за Германией остается право иметь подводный флот, равный подводному флоту всей Британской империи.

Официозные комментарии не оставляли сомнения в том, что важнейшим мотивом для заключения такого соглашения было стремление Англии обеспечить Германии господство на Балтийском море против СССР. Дорога для гитлеровской гонки вооружений была не только открыта, но даже юридически узаконена.

Когда 7 марта 1936 г. Гитлер объявил о разрыве Локарнского договора и реоккупировал Рейнскую область и когда СССР предлагал принять решительные меры против этого нового акта агрессии, Англия и Франция при поддержке США ограничились лишь словесными протестами, которые оказывали на Гитлера такой же эффект, как слова крыловского повара на кота Ваську. А между тем, как позднее стало известно, гитлеровские генералы, вступая в Рейнскую область, имели в кармане предписание немедленно ретироваться, если французы окажут им какое-либо сопротивление.

28 мая 1937 г. премьер Болдуин ушел на покой и вместо него главой правительства стал Невиль Чемберлен. Узнав об этой новости, я невольно подумал

«Черчилль ошибся в своем прогнозе — не он, а Чемберлен оказался у руля. Теперь впереди сговор Чемберлена с Гитлером, а дальше?..».

Невиль Чемберлен был, несомненно, самой зловещей фигурой на тогдашнем политическом горизонте Англии. Зловещей по глубоко органической реакционности своих воззрений, зловещей по тому влиянию, которым он пользовался в консервативной партии. Тот факт, что Невиль Чемберлен был человеком ограниченных взглядов и малых способностей, что его политический кругозор, по выражению Ллойд Джорджа, не возвышался над кругозором «провинциального фабриканта железных кроватей», только усугублял опасность от его пребывания у власти.

Он принял меня в своем парламентском кабинете 29 июля. На этот раз Чемберлен был спокойнее и сдержаннее, чем во время нашей первой встречи пять лет назад. Чемберлен долго и старательно объяснял мне, что основной проблемой момента, по его мнению, является Германия. Надо прежде всего урегулировать этот вопрос, а тогда все остальное уже не представит особых трудностей. Но как урегулировать германскую проблему? Премьеру это казалось вполне возможным, если применить правильный метод урегулирования.

— Если бы мы могли, — говорил он, — сесть с немцами за один стол и с карандашом в руках пройтись по всем их жалобам и претензиям, то это сильно бы прояснило отношения.

Итак, все дело было лишь в том, чтобы сесть за один стол с карандашом в руках. Как просто! Мне невольно вспомнились слова Ллойд Джорджа — «провинциальный фабрикант железных кроватей». Действительно, Гитлера и себя он, видимо, представлял, как двух купцов, которые поспорят, пошумят, поторгуются и затем в конце концов ударят по рукам.

Из всего, что Чемберлен сказал мне 29 июля, с несомненностью вытекало, что целью его стремлений является пакт четырех, a путь к нему — всемерное «умиротворение» Гитлера и Муссолини.

Основной целью Чемберлена являлось «умиротворение» фашистских диктаторов в расчете на установление «западной безопасности». Это был, конечно, как выражался Черчилль, идиотизм, но классовая ненависть к государству социализма была в Чемберлене (да и не только в Чемберлене) столь велика, что она совершенно помрачала в нем нормальный рассудок.

Черчилль в своих военных мемуарах, говоря о Чемберлене и его отношении к Гитлеру, иронически замечает: «Он вдохновлялся надеждой умиротворить и реформировать его, а потом привести к полному смирению». Здесь Черчилль соблюдает приличные литературные манеры. В частных разговорах он выражался гораздо крепче. Помню, однажды он мне сказал:

— Невиль — дурак… Он думает, что можно ехать верхом на тигре.

Первым ярким шагом Чемберлена в области «умиротворения» диктаторов была посылка дружественного письма Муссолини, на которое Муссолини, конечно, не замедлил ответить таким же дружественным письмом. Затем Чемберлен энергично повел с ним переговоры, добиваясь заключения широкого договора о дружбе и сотрудничестве между Англией и Италией.

20 февраля 1938 г Иден вышел в отставку. Вместе с Иденом вышел в отставку его парламентский заместитель лорд Кренборн, в те годы также сторонник сближения с СССР.

Очистив ведомство иностранных дел от неудобных для него людей, Чемберлен назначил теперь министром иностранных дел лорда Галифакса. В качестве члена правительства Чемберлена Галифакс всецело поддерживал политику «умиротворения».

Обеспечив себе, таким образом, скромный и послушный аппарат, Чемберлен теперь приступил к последовательному осуществлению своей «собственной» внешней политики.

Началось с Германии. Еще в конце ноября 1937 года Галифакс получил от Чемберлена поручение совершить паломничество в Берлин и вступить в переговоры с Гитлером об общем урегулировании англо-германских отношений.

Сейчас из материалов германского министерства иностранных дел, захваченных Советской Армией в Берлине, видно, что для нашего недоверия были более чем достаточные основания.

Из записи беседы Гитлера и Галифакса 17 ноября 1937 г., опубликованной МИД СССР в 1948 году, совершенно ясно, что Галифакс от имени британского правительства предлагал Гитлеру своего рода альянс на базе «пакта четырех» и предоставления ему «свободы рук» в Центральной и Восточной Европе. В частности, Галифакс заявил, что «не должна исключаться никакая возможность изменения существующего положения» в Европе, и далее уточнил, что «к этим вопросам относятся Данциг, Австрия и Чехословакия». Конечно, указывая Гитлеру направления агрессии, которые встретили бы наименьшее сопротивление со стороны правительства Чемберлена.

Гитлер не стал терять времени, и 12 марта 1938 г., через 12 дней после назначения Галифакса министром иностранных дел, сделал первый крупный «прыжок» — молниеносным ударом захватил Австрию. Точно издеваясь над лондонскими «умиротворителями», «фюрер» приурочил свой захват как раз к тому дню, когда Чемберлен торжественно принимал у себя приехавшего в Англию германского министра иностранных дел Риббентропа.

И что же? Англия и Франция реагировали на столь вопиющий акт агрессии лишь словесными протестами, которые ни они сами, ни тем более Гитлер не принимали всерьез.

17 марта 1938 г., через пять дней после захвата Австрии, нарком иностранных дел М. М. Литвинов от имени Советского правительства дал в Москве интервью представителям печати, в котором он, между прочим, сказал:

«Если случаи агрессии раньше имели место на более или менее отдаленных от Европы материках, или на окраине Европы…то на этот раз насилие совершено в центре Европы, создав несомненную опасность не только для отныне граничащих с агрессором 11-ти стран, но и для всех европейских государств, и не только европейских. В первую очередь возникает угроза Чехословакии.

Нынешнее международное положение ставит перед всеми миролюбивыми государствами и в особенности великими державами вопрос об их ответственности за дальнейшие судьбы народов Европы, и не только Европы. В сознании советским правительством его доли этой ответственности, в сознании им также обязательств, вытекающих для него из устава Лиги, из пакта Бриана — Келлога и из договоров о взаимной помощи, заключенных им с Францией и Чехословакией, я могу от его имени заявить, что оно со своей стороны по-прежнему готово участвовать в коллективных действиях, которые были бы решены совместно с ним и которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усилившейся опасности новой мировой бойни. Оно согласно приступить немедленно к обсуждению с другими державами в Лиге наций или вне ее практических мер, диктуемых обстоятельствами».

Одновременно я получил из Москвы указание передать текст интервью М. М. Литвинова британскому правительству с сопроводительной нотой о том, что данное интервью является официальным выражением точки зрения Советского правительства. Я это сделал. То же самое и по инструкции из Москвы сделали советские послы в Париже и Вашингтоне. Таким образом СССР открыто заявил о своей готовности принять энергичные меры против агрессии и призвал к тому же Англию, Францию и США»

****

В.С. Читая этот текст, я обратил внимание на фразу Литвинова: «на этот раз насилие совершено в центре Европы». Невольно вспомнилось, как бомбили Белград…

Продолжение следует ☞