Я не знаю, мучил ли вас когда-нибудь вопрос: как так получилось, что страна, выдержавшая войну с объединенными силами Европы, восстановившая свой промышленный потенциал раньше всех остальных воевавших стран, отменившая карточную систему раньше вообще не воевавшей на своей территории Британии, вдруг в мирное время, вместо того чтобы с такого-то разгона уйти в безоблачные дали, вдруг сначала дала по тормозам, а затем развалилась на запчасти?

Мне этот вопрос не давал покоя всегда. Сначала из-за ощущения несправедливости произошедшего, а затем — как профессионального управленца. И вот когда начал разбирать вопросы взлета и падения СССР максимально беспристрастно (насколько это возможно), заключение у меня получилось неутешительное — ахиллесова пята как СССР, так и современной России (ну а если копать глубже — то и Российской империи) находится в системе государственного управления, которая действительно выглядит как вертикаль — этакий столб, вбитый посреди Красной площади, на которой гроздьями висят, карабкаются друг по другу, падают к подножию, образуя там целую пирамиду «парвеню» так называемые приобщившиеся.

И вот всю новейшую историю этот столб нежно и в мелочах воспроизводится каждой следующей властью, меняя различные формы, но никогда не меняя сути.

В чем прелесть вертикали власти?

Вертикаль идеально работает и является чрезвычайно эффективным инструментом для оперативного управления в ручном режиме. Работает как часы и не требует подстроек-настроек, согласований интересов и мучений планирования. Но только в одном случае — если верхушка этой пирамиды, глава государства, способен работать за всех висящих в этих гроздьях на вертикали — или заставить их работать самих.

Но как только глава государства перастает справляться с нагрузкой, расчитанной на все государство целиком, или как только на этом месте оказывается человек, не обладающий выдающейся работоспособностью или какими-то другими сверхспособностями, вертикаль власти превращается в гвоздь, который обычно заколачивают в самые разнообразные крышки. Особенно страшным является переход от более сильного управленца к слабому. Государство тогда начинает трясти так, что под вопрос ставится сам факт его существования.

Естественный вопрос: а почему раз за разом выбирается именно эта управленческая модель? — имеет простое, как мычание коровы, объяснение — в России имеется в наличии перманентная проблема с преемственностью власти, и новый глава государства, закрепившись на посту, вынужден формировать управленческую структуру практически с нуля, преодолевая при этом бешеное сопротивление предшественников.

А вертикаль — это модель, самая простая в монтаже, лучше всех приспособленная к кризисному управлению. А там, где нет преемственности, кризис — это состояние постоянное.

Сталину для реализации своих проектов пришлось убрать из госаппарата практически всех профессиональных революционеров. Путину пришлось отказаться от услуг почти всех «птенцов гнезда ЕБН». А что успеешь построить за 10-15 лет? Только вертикаль, хорошо заточенную под конкретного главу государства, но никуда не годную с точки зрения долгосрочной устойчивости и таких же долгосрочных планов.

А вот англосаксонские государства сильны прежде всего своей преемственностью. Управление государством ведется фактически через неформальные негосударственные клубы и ассоциации, которые образуют сеть (матрицу), крайне устойчивую к внешним воздействиям, так как базируется не на общих командах сверху, а на общих долгосрочных интересах, скрепленных гражданским договором.

В такой системе главой государства может быть даже плюшевый мишка — или такового может не быть совсем, система будет работать в заданном ранее направлении, пока останутся неизменными цели людей, составляющих вышеназванные ячейки сети.

Такая система тоже имеет свои недостатки — она крайне инертна и неуклюжа при необходимости быстро реагировать на изменение окружающей среды.

Необходимость постоянно согласовывать позиции исполнителей, разъяснять «политику партии» и учитывать обратные связи не оставляет надежды на ту оперативность, которая присуща вертикали власти, где глава государства имеет возможность ручного управления практически любой структурой и территорией государства.

Поэтому «вертикаль власти» всегда будет выигрывать во время войн и других форс-мажорных ситуаций, а сетецентрические модели — в мирное время.

Я не знаю, когда в России появится глава государства, который поставит целью не только достижение тактических целей, но и долгосрочное поступательное движение в одном направлении. Но как только это произойдет, в России обязательно будут сформированы реальные, а не декоративные клубы, движения и ассоциации, куда будет делегированы права по формированию политики и исполнению государственных решений.

Осталось только понять, какие цели являются для граждан России единообразно приемлемыми, независимо от социального положения, образования, возраста, места жительства.

Интересно, вы такие знаете?