---

Байки шипчадлера. Начало

---

Тут снова придётся воспользоваться машиной времени и рассказать о двух любопытных случаях, связанных со шведами в разные периоды времени.

Начну с 1996 года примерно. Всё тот же шипчандлер, те же заказы продуктов, алкоголя и прочего.

Было ранее утро, когда пароход под шведским флагом пришвартовался на нефтепирсе.

Хочешь не хочешь — надо ехать, так как мало ли закажет что-нибудь. А нужно время, чтобы заказ купить, собрать, упаковать, погрузить в машину, отвезти, разгрузить, подписать бумаги — в общем, заняться было чем в случае заказа.

Заходим мы с коллегой Леной в каюту старпома, здороваемся, и я произношу стандартный текст: мол, мы из шипчандлерской компании «Тра та та», и не желаете ли сделать заказ.

Старший помощник был мужчиной крупным, если не сказать откровенно толстым, бока его свисали через боковые ручки стула, и было это не самым приятным зрелищем, но нам бы заказ, а уж кривой он, косой, толстый или худой — это было неважно.

Мужчина поздоровался и, глядя на нас исподлобья, поверх очков, кивнул на диван, где мы и расположились в ожидании.


В это время на судне работали инспектора, мои будущие коллеги, а их работа связана с началом погрузки, посему приоритеты были отданы им целиком и полностью.

Минут через 15 у нас с Леной закончились темы для разговоров, и мы замолчали. Молчать долго — дело утомительное, и мы начали вслух обсуждать то, что было перед глазами.

Обсудив все вазочки, пепельницы, папки для бумаг и мусорник, мы перешли к старпому, тем более что сидим уже давно, и до сих пор неясно, будет он что-то заказывать или нет.

Сначала мы вполголоса переживали за кресло, на котором он сидел, потом стали предполагать, где на таких людей находят комбинезоны, ведь это размер 65-й минимум.

Мы и не заметили, как наша нетерпимость переросла в пошлятину — уже не стесняясь изысков русского языка, мы материли старпома на чём свет стоит. Ну, самым скромным и безобидным было что-то вроде «толстозадый бурдюк».

Оба мы были людьми русскими и неугомонными — и продолжали подбирать ему всевозможные кликухи, не стесняясь в выражениях.

Так мы коротали время, уже в голос ухохатываясь с каждой новой версии.


Наконец, он подписал какие-то бумаги, поставил печать, снял очки и откинулся в кресле, за которое мы поначалу искренне переживали.

Ничто не предвещало беды. Клянусь вам всеми святыми — это был типичный швед, белёсый блондин, говорящий на английском с типичным шведским акцентом.

С минуту мы смотрели друг на друга, и тут он заговорил. На чистейшем русском языке!

«Вы знаете, ребята, я учился в Ленинграде, в военно-морском училище имени адмирала Макарова».


После этих слов мы начали медленно сползать с дивана — то бледнея, то краснея от стыда и ужаса.

А он продолжал: «За годы, проведённые в Питере, я освоил не только морское дело, но и считался неплохим знатоком русского мата — для иностранца. Так вот, вы сегодня сильно пополнили мой запас русской нецензурной брани».

Не дожидаясь окончания его интереснейшей истории, мы вскочили с дивана и рванули из каюты что было сил.

Несмотря на то, что лёгкой атлетикой занимался я, а не Лена, первой к машине прибежала она.

В контору мы ехали в абсолютной тишине, но чувство невероятного стыда висело над нами тяжким грузом, как дамоклов меч.

Доехав до офиса, мы переглянулись, и я сказал: «Ленчик, даже если это будет папуас из Новой Гвинеи, не имеющий ни малейшего шанса знать даже одно слово по-русски, я никогда больше в жизни ничем подобным заниматься не буду!»

Лены хватило только на кивок согласия. Весь день мы ходили смурные. Нас загрызало чувство стыда.

Это был однозначно худший день в моей карьере в этой компании.


Ну что ж, перенесёмся года на четыре вперёд, когда я уже занимался инспекцией качества и количества груза в компании «С». Тут уж я чувствовал себя куда вальяжнее.

Я зашёл в каюту, где меня ждал старпом с грузовыми документами. Мы поздоровались и приступили к работе. Я заполнял стандартные бумаги и периодически задавал ему не менее стандартные вопросы.

Всё было нормально, пока мы не дошли до вопроса, на который он должен был ответить «yes» — «да» по-английски.

Вместо «да» он присвистнул, но я как-то не придал этому значения, поставил нужную галочку и продолжил работать с документами.

Закончив, я предложил ему пройтись на палубу для осмотра танков. В ответ он снова свистнул и пошёл надевать комбинезон.

Ну, шведы вообще известные шутники, так что это присвистывание я воспринял как своеобразный прикол.


Мы вышли на палубу. Я заглянул в первый танк (грузовая ёмкость) и, удостоверившись в чистоте и отсутствии остатков воды и предыдущего груза, поднял вверх большой палец.

Что бы вы думали? В ответ он мне снова свистнул с абсолютно невозмутимым выражением лица.

Это уже было похоже на издёвку, и я начал раздражаться, но и претензий ему предъявить причин не было.

Так он мне насвистел все 12 танков, чем вывел меня из себя окончательно. Тем не менее, надо было держать себя в руках, и я решил поразить его тем же оружием.

Когда он спросил, окончена ли приёмка танков, я свистнул ему в ответ.

Он даже ухом не повёл, и довольный пошёл начинать погрузку.


На подготовку к началу погрузки требовалось какое-то время — шланговка, продувка, прокачка, — и за всё это время я не произнёс ни звука, чтобы не нарваться на очередной свист.

Видя, что я явно не в духе, швед тоже делал всё молча.

Наконец, всё было готово и с берега пошёл груз. Тут я оказался в тупике. Я просто обязан был спросить, поступает ли груз на судно, и мучительно перебирал в голове всевозможные варианты перефразирования, но, как ни крути, единственно возможным ответом от шведа должен быть «yes», то есть опять свист.

Я держался как мог и задал логичный для этой ситуации вопрос. Швед, ни секунды не раздумывая, свистнул мне в ответ и назвал время начала погрузки.

Мы оба записали время в соответствующий бланк, и я, в принципе, мог уже уходить, но этот свист не давал мне покоя, и я наконец решил об этом спросить.


В ответ швед громко рассмеялся и рассказал мне следующую историю. Оказывается, он родом из северной Швеции, и по этому свисту, вместо «ja», шведы легко определяли, из какой части Швеции человек.

Он рассказал, что так сложилось исторически, что на севере страны жило когда-то племя, которое вместо согласия присвистывало. Так в северных районах это и прижилось и считается там абсолютно нормальным.

Рассказчиком он оказался интересным, и меня отпустило. Но я всё-таки спросил: а вы вообще можете сказать «yes»?

Он снова засмеялся и раз пять подряд сказал «yes». Просто, говорит, на работе забываешься, в голове в основном цифры и предельная концентрация, поэтому следить за этим просто некогда.

Потом швед ушел в дальнюю часть каюты и вернулся с бутылкой Otard XO: «Это чтобы ты всем своим рассказал на работе о наших северных особенностях и чтобы в следующий раз я никого не расстраивал».

Теперь мы уже смеялись оба, и у меня на это было веская причина объёмом 0,75 литра.



P.S. Шведы — одни из немногих не носителей английского языка как родного, которые в своём большинстве им владеют прекрасно. И причиной тому, как это ни странно, грамотная и продуманная политика телевизионных каналов.

Дело в том, что все программы, фильмы, сериалы, ток-шоу на шведском ТВ идут на языке оригинала, а так как контент в основном англоязычный, то уже с детства они все прекрасно говорят на английском.

Хороший пример, на мой взгляд, который можно было бы перенять, по крайней мере — в маленьких странах.