А кто эта женщина молодая промелькнула? 
Это — дочь Толстого, Александра. Спросил Крыленко: что она делала на этих беседах? Ответила: «Ставила самовар!» — Три года концлагеря!

Хотя в декабре 1921 и постанавливал IX съезд Советов «сужать компетенцию ВЧК"[107] — и с тем замыслом ужималась она и переименовывалась в ГПУ, — но уже в декабре 1922 права ГПУ были снова расширены, а в декабре Дзержинский говорил корреспонденту «Правды» (17.12.22): «Теперь нам нужно особенно зорко присматриваться к антисоветским течениям и группировкам. ГПУ сжало свой аппарат, но оно укрепило его качественно».

На здоровом чувстве классовой неприязни строили мы в своё время нашу армию; во имя её же ни одного ответственного поста мы не поручаем людям не нашего лагеря, не приставив к ним… комиссара» 

Прямая и короткая причинная цепочка: потому поволжане ели своих детей, что большевики захватили силою власть и вызвали гражданскую войну.

Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого.
С коммунистическим приветом, Ленин». Комментировать этот важный документ мы не берёмся. Над ним уместны тишина и размышление.

Но натягиваются такие факты: в голове одного подсудимого был проект взорвать паровоз совнаркомовского поезда при переезде в Москву — значит, ЦК виноват в терроре. А исполнительница Иванова с одной пироксилиновой шашкой дежурила одну ночь близ станции — значит, покушение на поезд Троцкого и, значит, ЦК виноват в терроре. Или: член ЦК Донской предупредил Ф. Каплан, что она будет исключена из партии, если выстрелит в Ленина. Так — мало! Почему не — категорически запретил? (Или: почему не донесли на неё в ЧК?) Всё же Каплан прилипает: была эсеркой. Только то и нащипал Крыленко с мёртвого петуха, что эсеры не приняли мер по прекращению индивидуальных террористических актов своих безработных томящихся боевиков.... Партия эсеров уже в том виновна, что не донесла на себя! 

Собрали заводские колонны (на каких заводах запирали ворота, чтобы прежде не разбежались, на каких отбирали  карточки, где, напротив, кормили обедом) 

Подсудимый Берг обвиняет большевиков в расстреле демонстрантов, защищавших Учредительное Собрание; подсудимый Либеров говорит: «Я признаю себя виновным в том, что в 1918 году я недостаточно работал для свержения власти большевиков». И Евгения Ратнер о том же, и опять Берг: «Считаю себя виновным перед рабочей Россией в том, что не смог со всей силой бороться с так называемой рабоче-крестьянской властью, но я надеюсь, что моё время ещё не ушло.» (Ушло, голубчик, ушло.) Есть тут и старая страсть к звучанию фразы — но есть же и твёрдость! Аргументирует прокурор: обвиняемые опасны Советской России, ибо считают благом всё, что делали.

Товарищ Дзержинский провёл излавливание и в конце 1922 около трёхсот виднейших русских гуманитариев были посажены на… баржу?… нет, на пароход и отправлены на европейскую свалку. (Из имён утвердившихся и прославившихся там были философы ...И. А. Ильин) 

Однако, излавливать постоянно и систематически — не вышло. От рёва ли эмиграции, что это ей «подарок», прояснилось, что и эта мера — не лучшая, и на той свалке мог произрасти ядовитыми цветами. И — покинули эту меру. 

А тем, кто желает больше узнать о царящем тогда беспределе, я рекомендую прочитать книгу Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ»

Их обрекали на свободное вымирание. Людей насильно загоняли в колхозы, а непокорных в Сибирь отправляли. Под флагом «борьбы с кулаками» Мог быть репрессирован любой неугодный...Привела коллективизация к разрухе и голодомору 1932-1933. Страна приветствовала передовиков производства... Работай на износ, до предела, до изнеможения... Нормы выработки увеличивалась, а зарплата уменьшалась.

1938 г. Это было страшное время для нашей страны, сотни тысяч людей были уничтожены... по ложным обвинениям. Только что прошли показательные суды... над бывшими участниками революции... В числе репрессированных был и видный политический деятель, дипломат Ф. Ф. Раскольников, имевший мужество дать оценку политике Сталина.

Ещё до 1939 г. Фёдор Раскольников предугадывал, а, точнее, уже просчитать варианты, что война будет. Обрати тогда товарищ Сталин внимание и войны не было.

Эти органы осуществляли политику массовых репрессий, организовывали политические процессы против «врагов народа», вели следствия и создавали фальсифицированные дела. 

Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев больше занимался собой, чем страной, его интересовали парады и награды, он все глубже влезал в долги.

О том как вершилось советское правосудие, рассказывал мне один арестантов. Судья, уставший от вчерашней попойки, говорит не судебном заседании: 
— Что-то девятки у нас давно не было, больше десяти сколько угодно, а вот цифру девять забыли... Давайте-ка сделаем девяточку. 
Иногда бывало так: полез судья в карман, пошарил, вытащил монетку в 3 копейки и сделал недовольную гримасу, но второй заседатель тоже полез в карман, достал 10 копеек— сложили и дали человеку 13 лет тюрьмы.

— это же красный флаг нашей родины! 
— ну и что? Какая-то тряпка.

Писали о тибетском зельи, лишающем воли, о применении гипноза. Всего этого при объяснении никак не стоит отвергать: если средства такие были в руках НКВД, то непонятно, какие моральные нормы могли бы помешать прибегнуть к ним? Отчего же бы не ослабить и не затмить волю? А известно, что в 20-е годы крупные гипнотизёры покидали гастрольную деятельность и переходили служить в ГПУ. Достоверно известно, что в 30-е годы при НКВД существовала школа гипнотизёров.

Кто был в Бахчисарае и помнит эту восточную затею? — в зале заседаний государственного совета на уровне второго этажа идут окна, забранные листами жести с мелкими дырочками, а за окнами — неосвещённая галерея. Из зала никогда нельзя догадаться: есть ли там кто или нет. Хан незрим, и совет всегда заседает как бы в его присутствии. При отъявленно восточном характере Сталине я очень верю, что он наблюдал за комедиями в Октябрьском зале. Я допустить не могу, чтоб он отказал себе в этом зрелище, в этом наслаждении.

Как-то Бухарина вызвал Каганович и в присутствии крупных чекистов устроил ему очную ставку с Сокольниковым. Тот дал показания о «параллельном Правом Центре» (то есть параллельном троцкистскому), о подпольной деятельности Бухарина. Каганович напористо провёл допрос, потом велел увести Сокольникова и дружески сказал Бухарину: «Все врёт, б…!»

Бухарин после ухода Сокольникова пустил слезу и вас просил ему верить. 

В шуточных схватках при членах ЦК он сколько раз клал Кобу на лопатки! — наверно, и этого не мог ему Коба простить.

Но известно широкое политическое истолкование «бандитизма» в те годы да и сегодня: от «басмача» и до литовского лесного партизана всякий вооружённый националист, не согласный с центральной властью, есть «бандит», как же без этой статьи остаться? И лагерный повстанец и участник городского волнения — тоже «бандит».

Если бы Сталин никогда и никого больше не убил, — то только за этих шестерых царскосельских мужиков я бы считал его достойным четвертования! 

Об этих расстрелах — какой правовед, какой уголовный историк приведёт нам проверенную статистику? где тот спецхран , куда бы нам проникнуть и вычитать цифры? Их нет. Их и не будет. Осмелимся поэтому лишь повторить те цифры-слухи, которые посвежу, в 1939-40 годах, бродили.