Недавний массовый поход соросовских сил в Сейм и намечающуюся смену акцентов в политике так называемой интеграции, под их продуманным руководством, хочется обсудить. Похоже, «верхи уже не могут».

Язык как код «свой-чужой»

Последние 20 лет, если отставить в сторону публичную риторику, все было направлено на интеграцию латышей. Из разнородной, доставшейся от социализма национальной прослойки большой страны, с очень разными социальными интересами, надо было слепить подобие нации.

Надо было выработать для начала опознавательный код «свой-чужой», захватить экономические рычаги и экономическую базу для интеграции. Потом вдохнуть новую струю в национальную культуру, закрепиться в сочиняемой на ходу истории и т.д. Координаторы процесса ничего не стали изобретать. Вообще, в нашем обществе с самого начала периода подаренной Богом независимости процесс законодательного и ситуационного заимствования из других источников (разумеется, с Запада) — исключительный.

Первый и главный признак опознавательности — латышский язык. Мне скажут: его использование как кода «свой-чужой», критерия отбора (не только при трудоустройстве, но и протекционизме), карательного инструмента (создания «ощущения неуютности» для законных поборов), одного из интеграционных базисов самих латышей — тема, набившая оскомину. Но только на первый взгляд.

Латышский язык выполнил за двадцать лет функцию обособления интегрирующейся нации, но постепенно стал одним из факторов новой дезинтеграции внутри нее. Молодые латыши не знают русского и начинают чувствовать дискомфорт по поводу снижения конкурентоспособности на рынке труда, даже при общем благоприятном протекционистском фоне. Избирательность по линии английский-русский привела к тому, что молодые латыши (которым предыдущее поколение не оставило теплых мест) получили инструмент поддержки выезда за рубеж. Можно слышать, как уехавшие в Ирландию всего 8 лет назад говорят с явно выраженным акцентом.

Национальная боль и пафос

Далее. Интеграция латышей на базе собственной нарочито узко понимаемой истории и восстановленной государственности. Национальное сознание усиленно мифологизировалось и явно следовало в фарватере примеров и методов «раскрутки» других государств. Евреи, по мнению части еврейских историков, при формировании своего государства и интеграции рассеянного и этнически разнородного населения скопировали идею «Третьего храма» у немцев, с их идеей «Третьего рейха». В Латвии это — «Вторая республика».

Идея: сплочение общества на базе общенациональной боли. У немцев — это поражение в Первой мировой войне, у евреев – Холокост, у латышей — высылка в Сибирь. Тот же пафос, хотя масштабы и тяжесть несравнимы. Многое действительно получилось. Латыши интегрировались под крылом страха «потери государственной независимости».

Звучит парадоксально, но подозрительное отношение к русским в латышском обществе служит интеграционным фактором этого общества. Даже журналисты и деятели искусства здесь не исключение. Пропагандисты-интеграторы продолжают создавать атмосферу в латышском обществе, когда латыш как бы чувствует себя вечным партизаном на своей территории. На востоке — враги, на нашей земле — враги, рвущиеся к власти. Нам плохо, но надо терпеть, «лишь бы врагу не досталось».

Хотя «что не досталось» — уже трудно определить. Все поделили и растащили сами интеграторы. Я больше чем уверен, что основная масса латышей (образованных в первую очередь) ясно осознают, что их продолжающаяся двадцать лет интеграция происходит отчасти за счет дискриминации русских. Долго удавалось лавировать и игнорировать истинное положение дел относительно прав национальных меньшинств и апатридов. Но стало трудно. Значит, надо что-то делать.

До основанья, а затем…

Национальная экономика. Интеграция латышей на базе оформленного и признанного мировым сообществом государства напоролась на чисто человеческий фактор — отсутствие кадров с государственным мышлением. Настоящих патриотов, если хотите. Нахлынувшие западные антисоветски настроенные латыши только заострили ситуацию. Местные специалисты и управленцы предыдущей формации — национальные кадры («прочих» почти повсеместно отодвинули) — пережили шок разрушения результатов своего многолетнего труда.

Кто только не становился у нас министром! За допущенные ошибки в экономике и управлении государством никого не наказывали, поэтому началась вакханалия растаскивания достояния новой страны. Больше всего пострадала промышленность, которую сейчас призывают развивать на пустом месте.

Одна из немногих интеграционных идей — экономическое развитие села с ностальгией по ульмановскому бекону. Село во все времена по национальному составу было в основном латышским. Но эта интеграция захлебнулась из-за той же вакханалии разрушения. Сейчас наше сельхозпроизводство прибирают к рукам иностранцы.

Не получится обойти зарабатывающую миллионы банковскую отрасль. Она — самая развитая сфера деятельности в экономике Латвии. Сработала ли она на интеграцию латышей? На сегодняшний момент видно, что в выигрыше оказались нерезиденты — как запада, так и востока. А попытка спасти местный банк обернулась громадными потерями для населения.

Похоже, интеграция латышей на базе национальной экономики не состоялась. Значит, единственный успех за 20 лет — повышение благосостояния части латышей за счет кулуарной приватизации, зарплат, социальных гарантий и откатов на госдолжностях. Для остальной латышской массы хватило чувства принадлежности к своему государству.

Осталось последнее

Национальная культура. Это, несомненно, важнейший интеграционный фактор. Очень много успехов за последние двадцать лет. Уверен, что для латышей не существует хоть какой-то угрозы потери самобытности, в том числе и языка. В нее можно вкладывать все, что позволяет экономическая ситуация в стране. Но нельзя забывать о других национальностях. Они ведь тоже платят здесь налоги. Никакого «сплава культур», конечно, никто не задумывал и не задумывает.

Не все нюансы интеграции латышей охвачены выше: большая тема. А что же с интеграцией русских, вы спросите... Таки и ничего. Все 20 лет проводилась политика дезинтеграции. С надеждой на постепенную ассимиляцию. Успешно ли проводилась? Как посмотреть... Ассимиляция затронула только незначительную часть. Пирог-то оказался не слишком большой, чтоб делиться.