Предуведомление

По случаю великого праздника «Декларешаны Независимости» для спикеров клуба объявлен выходной. Тем же членам клуба, кто этот праздник не отмечает и не сажает картошку на своем огороде, предлагается на досуге перечитать двухлетней давности текст Председателя клуба. ИМХО, неплохо написано. И будет актуально еще много, много лет.


Если бы оккупантом был я


Очередное весеннее обострение, помноженное на кризис и приближающиеся выборы, возбудило в сердцах лучшей части латвийского человечества тему оккупации. Самые лучшие сердца Латвии даже предложили по такому случаю запретить празднование Дня Победы над фашизмом — 9 мая. Не будучи в силах устоять перед всенародным порывом, хочу поделиться своими соображениями.

Во-первых, надо сразу оговориться, какая именно оккупация нас интересует. В принципе есть два вида оккупаций. Первая — цивилизованная. Это когда одна страна оккупирует другую, меняет там политическую систему, помогает справиться с разрухой, перестроиться, а потом отпускает на все четыре стороны. Примерно так в 20-м веке поступили союзники с гитлеровской Германией и императорской Японией. За такую оккупацию умные народы потом благодарят своих оккупантов.

А есть оккупация — варварская. Это когда цель оккупантов — сравнять захваченную страну с землей, чтобы порабощенный ими народ больше уже никогда не поднялся. Чтобы исчез этот народ с карты мира навсегда, рассосался. Что бы вот, скажем, сделал я, если бы захотел изничтожить какой-нибудь небольшой народец?

Первое — это провел бы в этой стране полную деиндустриализацию. Причем бы сделал это самым жестким способом: попилил бы на металлолом все заводы, чтобы духу их не осталось. Таким образом, я бы достиг две цели: во-первых, лишил страну возможности что-либо продавать за рубеж и на том зарабатывать. А во-вторых, уничтожил бы на корню рабочий класс. Рабочий класс, зараза, имеет свойство самоорганизовываться. А это — политика, забастовки, профсоюзы, их лидеры и прочие проблемы для оккупантов. А мелкие кустари, плетущие варежки по подвалам, не организуются никогда.

Второе, что бы я сделал, это низвел бы сельское хозяйство до уровня мелкого фермерства и огородничества. Чтобы основная технология там была — лопата и вилы. Абориген, гребущий вилами навоз из-под своей тощей коровы — нет лучше зрелища для настоящего оккупанта. С другой стороны я бы вывел из сельскохозяйственного оборота этой страны кучу земли, поскольку лопатой много не напашешь. Пусть зарастает кустами и бурьяном. А народ пусть кушает импортное.

Третье, что я бы сделал, это угробил бы образование. Нет, совсем уничтожать образование нельзя. Молодежь будет слоняться по улицам и безобразничать. Я бы придумал для нее что-нибудь совершенно бесполезное. Пусть изучают какую-нибудь гуманитарную или этнографическую белиберду. Филологию, политологию, историю… И обязательно — на своем языке. Обязательно! Чтобы в случае попадания за границу — в конкурентные условия — ни на что, кроме мытья посуды, «специалисты» с таким образованием не годились.

Четвертое — я бы развел в этой стране национальную бюрократию. Чем больше — тем лучше. Бюрократ лоялен любой оккупационной власти. Кто его кормит — тому он и лоялен. И семья его — лояльна. И главное: нет лучшего тормоза любому прогрессу, чем жирный бюрократический аппарат. Я бы создал в этой стране с десяток опереточных партий, подкинул бы им какую-нибудь простенькую идейку вроде «особого исторического пути» или «национальной боли» и намекнул: «Воруйте, ребята и размножайтесь!». Остальное они бы добили сами.

Пятое — я бы постарался загнать оккупированную мною страну в огромные долги. Такие долги, которые надо отдавать десятилетиями. На военном языке это называется «репарации». Народ, работающий на отдачу долгов — покладист и пуглив. С ним можно делать, что хочешь.

Да, и еще: я бы постарался «перевести стрелки». Для этого надо найти оккупированному народу какой-нибудь образ врага. Например, какую-нибудь другую национальность, живущую в той же стране. Народ то в большинстве своем — не слепой, в конце концов он заметит, что жизнь его стала какая-то бесперспективная. Так вот пусть он получит установку, кого надо винить в своих проблемах.

Ну и напоследок — позитивчик. Чтобы оккупированный мною народец не затосковал, я бы развил в этой стране какую-нибудь всенародную самодеятельность. Лучше всего — хоровое пение. Хоровое пение ведь чем хорошо? Тем, что это искусство — без зрителей, поют все — никто не слушает. А значит с коммерческой и эстетической точки зрения оно непродуктивно. Но главное: хоровое пение прекрасно дисциплинирует. Народ, с детства приученный подчиняться дирижеру и по команде повторять один и тот же текст — мечта любого оккупанта.

Вот, что бы я сделал, как настоящий, злобный и циничный захватчик с оккупированной мною страной. Впрочем, бывают народы, которые все это со своей страной делают САМИ.