— Как идет сбор подписей за русский язык, Владимир Ильич? Сколько уже есть?

— Ударными темпами! 15 апреля подсчитали: оказалось около 9 тысяч. Еще неделя-полторы, и будут необходимые 10 тысяч. Для сравнения: националисты собирали свою «десятку» больше года, мы уложимся в полтора месяца. Когда русские люди просыпаются от апатии, то сразу становится ясно, «ху из ху». Заслуга организаторов акции в том, что удалось этот энтузиазм разбудить.

— 10 тысяч, по 2 лата нотариусам за каждую подпись — получается 20 тысяч. Приличная сумма. Откуда у вас такие деньги?

— Заверение подписей происходит на деньги жертвователей. Это не отговорка, так оно на самом деле и есть. Мы честно заявили, что денег у нас мало, и через СМИ попросили людей помочь нам. И люди откликнулись. Суммы, которые поступают на счет «Родного языка», очень разные: кто-то перечисляет 5 латов, кто-то — 500.

Часть спонсоров просто берет на себя обязательство оплатить, допустим, двести или триста подписей. Некоторые фирмы, трудовые коллективы приглашают нотариуса к себе и рассчитываются с ним сами.

Плюс к тому — примерно 10-15% тех, кто приходит к нотариусу, платят 2 лата (два лата и 1 сантим, если быть точным) из своего кармана. Среди рижан таких людей немало, а скажем, в Латгалии мы практически целиком взяли расходы на себя. Это нормальный общинный принцип взаимопомощи: более-менее состоятельные через наше посредничество помогают бедным.

— Основной возраст, пол и социальное происхождение подписантов? Регионы?

— По регионам неожиданностей нет. Лидеры — Рига, Лиепая, Елгава и, конечно, вся Латгалия. Думаю, нашим правящим будет очень «приятно» узнать, что не обнаружилось никакой разницы между русскими «старо-» и «новогражданами». В маленькой Лудзе, например, подписалось примерно 400 человек и среди них «натурализантов» не наберется и двадцати. Потомственные граждане Латвии — за русский язык!

Так что наши великие «интеграторы» свою концепцию о «хороших» (лояльных) и «плохих» (нелояльных) русских могут выкинуть на помойку. Концепция с самого начала была никудышной, мертворожденной, но это требовалось доказать. Сейчас, я считаю, доказательства предъявлены.

Несколько раз присутствовал при заверении подписей. Могу свидетельствовать, что никакого общего социального знаменателя я не вывел. Тут тебе и бабуля, с трудом вытягивающая на скромную пенсию, и молодой человек, нервирующий очередь громкими разговорами по мобильнику о каких-то невероятных сделках, и старомодно-интеллигентная дама, разговаривающая с нотариусом исключительно по-латышски. Кого только нет.

Очень многих мучает вопрос, подписываются ли латыши? Отвечаю: да, подписываются. Немного, если говорить именно о людях, для которых латышский язык родной, а не о русских с латышскими фамилиями. А что вы хотели? Чтобы сотни тысяч латышей вдруг ринулись сломя голову голосовать за русский язык?

Часть латышей может нас поддержать. Но лишь в том случае, если убедятся, что мы сами способны себя поддержать. Сила и сплоченность притягивают как магнит, а нытье и скепсис — отталкивают. Сейчас наша задача — показать, что МЫ САМИ хотим и готовы постоять за свой родной язык. Зафиксировать это.

— Отдаете ли вы себе отчет, что референдум по русскому не наберет 50%, а по латышскому — может?

— Политика — не поединок цифр, это поединок воль. Уверен: если мы пройдем второй этап (собрать 153 000 подписей трудно, но реально), это будет сокрушительный удар по нынешней политической конструкции. Успех на втором этапе будет означать, что фактически ВСЕ русские жители Латвии хотят, чтобы русский язык получил статус государственного.

Что делать с этим непреложным фактом? Тупо задавить массой, большинством? Языковые вопросы так не решаются: это не по-европейски и вообще не по-людски. Опираясь на единодушно выраженную волю русских жителей Латвии, можно будет уже с сильных позиций вести диалог и с нашими правящими, и с европейским начальством.

— Не сомневаюсь, что все русские подпишутся за свой язык как государственный. Такая халява... А что, у вас есть сомнения?

— Я думаю, что даже больше 153 тыс. подпишутся, если им предложить. Но тут вопрос организованности, вопрос отрыва задницы — он очень тяжел. 20 последних лет это показали. И 20 лет назад русские  не отказались от своего родного языка. Но вялость, неверие, печка, телевизор...

— А что же изменилось в 2011 году, что они вдруг решат побороться?

— Я, может быть, заявлю тщеславно, но сейчас появились свежие лидеры, способные повести за собой. Большой импульс дал и референдум Дзинтарса. Дзинтарс настолько радикально сформулировал задачу, что у русских людей встало перед глазами, как их маленьких детей отправляют в латышские школы. И учат только по-латышски, и все – «прощай, дети». Фактически -– это разрушение семьи.

Ну и тот еще момент, что своим последним голосованием за Центр Согласия русские исчерпали какую-то надежду. Было единодушное мнение, что с этими нашими парнями латышские партии сядут за стол переговоров. И что-то постепенно начнет двигаться. Эта надежда не оправдалась.

— Считаете, здесь «Европа нам поможет»? А не кажется ли вам, что Европе мы — по барабану? У них там сейчас «полная лампедуза»...

— Западная система ценностей вообще построена так: допустим, когда человек лежит пьяный, ему протягивают руку. Но если же он продолжает лежать, ему уже никто помогать не будет. Все делают вывод, что он сам хочет лежать — это его свобода. Если русские здесь за свой язык не борются, Запад считает, что это — их выбор. И не вмешивается.

Я не думаю, что на Западе есть большие симпатии к русскому языку. Более того, там есть порядочная, умело, интеллигентно скрываемая русофобия. Но они не смогут считаться с фактом, что 40% населения Латвии желают, чтобы их язык получил конституционный статус. Этот вопрос может найти в Европе даже большее понимание, чем вопрос гражданства. Вопросы языка и культуры входят в серьезные европейские ценности.

— Есть мнение, что Линдерман и Осипов — засланные казачки. Националисты страшно радуются, что вы обостряете национальную конфронтацию. С вашей «помощью» они ведь могут и выиграть...

— Такова судьба всякого яркого политика: тусклые, завидуя, обвиняют его во всех грехах. Не нравятся Линдерман и Осипов? Хочется, чтобы святое дело защиты русского языка возглавляли пай-мальчики, всегда слушавшиеся маму и дядю-милиционера? Интеллигентные приспособленцы в галстуках? Но что-то мы их не видим в первых рядах...

Когда борьба пошла не на шутку, лидерами могут быть только такие люди как мы. Люди с бойцовским темпераментом, уж извините за высокопарность. Те, кто обвиняет нас, что мы своей инициативой подыгрываем националистам, ничего не понимают в латышском национальном характере. И не способны увидеть ситуацию глазами обычного, не русофобски настроенного латыша.

А этот латыш видит, что русские, которых 40% в Латвии, не могут постоять за себя! Если даже за себя не могут постоять, то за меня, за латышей, за всю Латвию — тем более не смогут! Зачем такие никудышные друзья?! Латыши хотят увидеть в русских мужскую волю, твердость характера, уверенность в себе, а на практике видят каких-то сломленных нытиков.

Так что наша инициатива — это шаг к взаимному уважению и сотрудничеству, а не наоборот.

— Что-то я не слышал за 20 лет от сколько-нибудь заметных представителей латышской нации, что им здесь нужны «боевитые, уверенные в себе русские». Нельзя ли поконкретнее? Кто именно?

— Заметными в современном мире считаются те, кого часто показывают по телевизору. Но на референдуме голосуют все. Перед тем как запустить идею референдума, я общался со многими латышами. Треть из них — явно националистически зомбирована, ее мы не переубедим. Но есть люди, которые сейчас пребывают в растерянности, они хотят иметь союзников. Хотя бы для того, чтобы свергнуть нынешнюю власть.

— Ну а если латышские националисты таки выиграют и будет принято решение перевести наши школы на латышский?

— Я не прогнозист. Это удел наблюдателей, политологов, я человек действия. Считаю, что наш сбор подписей не возбуждает, а наоборот, остужает горячие националистические головы. По крайней мере, часть этих голов.

— Это не ответ. Политик должен просчитывать варианты развития событий. Иначе это не политика, а провокация...

— Есть такие политики, которые все рассчитывают, но в итоге их результаты плачевны. Подъем эмоций в обществе вообще не поддается никакому расчету. Я уверен, что будут протесты. Я готов в них участвовать среди лидеров. Но во что это выльется, никто не знает.

— А русские выйдут на улицы?

— Если команда Дзинтарса выиграет референдум по школам, да, думаю, выйдут. Во всяком случае я сделаю для этого все, что в моих силах.

— А как выйдут? Просто мирно помитинговать, как в 2004-м, или буйно?

— Жизнь показывает, что в конце XX — начале XXI веков мирные методы протеста эффективнее. А буйные –- это такая пыль, которая поднимается и оседает. И потом, буйство развязывает руки для насилия властей. Я –- сторонник мирных методов. Но они должны быть твердыми. Нельзя допускать гнилых компромиссов.

— А если все-таки выйдут буйные, появятся провокаторы, начнут бить окна и жечь машины? Мы это уже видели два года назад. Что вы с ними сделаете?

— Призовем к порядку...

— А у вас есть силы, которые смогут остановить толпу?

— Есть!

— Ну и сколько вас таких, кроме Линдермана и Осипова?

— Процесс сбора 10 тысяч подписей требовал значительного количества активистов. Под эту тему у нас их появилось столько, что...

— Ну сколько? Десять, сто, тысяча?..

— Я думаю, несколько сотен. Но я не считаю, что это именно сейчас нужно продумывать. Тактика просчитывания всего на 10 лет вперед в значительной степени и подвела русское оппозиционное движение. Тех, кто боролся за образование, язык и так далее. Слишком много рационализма и скепсиса. На самом деле в каждый момент надо решать ту задачу, которая стоит. И решение этой задачи откроет новые возможности, о которых мы даже не знаем. Вот я уверен, что сбор 153 тысяч подписей удесятерит, утысячерит наше количество.

P.s. от IMHOclub: Владимир Линдерман готов ответить на вопросы членов IMHOclub. Чтобы ваши вопросы были им услышаны, просим авторизоваться и воспользоваться окном «Ваш комментарий».