Эти поправки, уже вызвавшие бурную дискуссию в обществе, предусматривают: любой гражданин Латвии, при условии, что он прожил в Латвии 15 лет, знает латышский язык на высшую категорию и «чувствует свою принадлежность к латышской культуре» — может записать в паспорте национальность «латыш».

На первый взгляд, предложенные поправки выглядят позитивно — ведь они предусматривают хотя бы частичный отказ от «принципа крови» и признают за человеком право на самоопределение. Как известно, до сих пор законодательство Латвии предусматривало единственную возможность изменить запись о национальности — в первую очередь для этого надо было доказать, что у кого-то из ближайших предков была желаемая национальность.

Однако возникает вопрос: почему этот сравнительно прогрессивный порядок распространяется только на латышей? Чем обосновано такое различное отношение? Почему не соблюдается принцип равноправия граждан независимо от национальности, закрепленный в Сатверсме?

Политическая цель предложенных поправок ясна: это поощрение ассимиляции. Интеграция тут совершенно ни при чем. Следует отметить, что международные конвенции не запрещают добровольную ассимиляцию — в отличие от насильственной. Это свободный выбор каждого индивида — сохранить идентичность своей группы меньшинства или же ассимилироваться. Но — как неоднократно подчеркивалось в документах Совета Европы — важно обеспечить, чтобы такой выбор действительно был свободным, и никакие права и возможности личности не были ограничены из-за этого выбора.

Как следует из аннотации к законопроектам, данная ситуация этим критериям не отвечает. Фактически инициаторы законопроекта откровенно и простодушно указывают: даже если сам человек стремится ассимилироваться, но ассимиляция официально не подтверждается бюрократической печатью, то он, по мнению авторов поправок, «ощущает дискомфорт». Другими словами, если житель Латвии свободно говорит по-латышски, полностью интегрирован или даже ассимилирован в латышскую культуру, то этого еще недостаточно, чтобы надеяться на признание своим и равные возможности. Необходимо еще формальное подтверждение в виде записи национальности, которая бы свидетельствовала: да, это «наш», «буржуинский».

Если бы это была психологическая проблема, комплексы отдельных людей, то ее следовало бы решать не законодателям, а психотерапевтам. Очевидно, здесь речь идет именно о системной тенденции, о реально существующем неравенстве возможностей. Авторы законопроекта недвусмысленно утверждают: человек, у которого в паспорте записано «латыш», чувствует себя комфортнее в латвийском обществе. Более того, считают это естественным, нормальным.

Что ж, спасибо коллеге Юдину за откровенность. До сих пор нам старательно промывали мозги, пытаясь доказать: у нас в Латвии полная демократия, нет никакой дискриминации, у всех равные возможности — вам только надо выучить латышский, пройти натурализацию, принять «правильную» идеологию и понимание истории — и тогда вы станете полностью равноправными гражданами! Теперь же откровенно заявлено: никакого подхода, основанного на либеральных ценностях, у нас нет. Знание языка, гражданство и прочие формальные категории не так уж важны, ключевое значение имеет именно «национальность» — в самой что ни на есть сталинской интерпретации.

По существу, предложенные поправки направлены не на искоренение фактического неравенства, а на его легитимизацию. Вместо того чтобы стремиться снизить роль национальности — и формальной записи о национальности — для обеспечения фактического равенства хотя бы среди граждан Латвии, предлагается еще больше повысить значение национальности, еще больше приблизиться к практике Советского Союза с характерной для нее институционализацией этничности.

Во времена СССР отношение к человеку, его возможности в обществе зависели не только от его способностей и профессиональных качеств, но и от других факторов. Так, без билета члена Компартии в кармане нельзя было надеяться на успешную карьеру — об этом до сих пор некоторые коллеги-депутаты рассказывают с трибуны Сейма, объясняя, почему в свое время «были вынуждены» вступить в компартию. Сейчас эту роль «знака качества карьериста» играет запись о национальности.

На мой взгляд, такой подход подрывает фундаментальные основы Латвийской Республики, заложенные более 90 лет назад. Конституция Латвии — Сатверсме — последовательно придерживается принципа политической нации. Согласно конституционным принципам, народ Латвии — это все ее граждане, латыши и русские, поляки и евреи, белорусы и украинцы. Даже понятие государственного языка появилось в тексте Сатверсме только в 1998 году, при внесении очередных поправок.

Сейчас под аккомпанемент причитаний о «ядре Конституции» и недопустимости изменения ее основных статей готовится коренной пересмотр этого ядра и отказ от важнейшего принципа политической нации. В проекте поправок к Закону о гражданстве уже появился термин «государственная нация» (valstsnācija), который не имеет аналогов в современной Европе и, по сути, легитимирует неравенство граждан в зависимости от этнического происхождения.

В отличие от коллег-националов, я серьезно отношусь к норме Сатверсме о равенстве всех граждан. Я хочу жить в стране, в которой возможности человека зависят только от его знаний, профессиональных навыков и желания работать, а не от записи национальности, а этническая или культурная идентичность остается глубоко личным делом каждого человека — государство уважает его выбор, но никоим образом не вмешивается в определение этой идентичности. К сожалению, похоже, Латвия все дальше отходит от такой модели.